Каталог статей

Густые акации, высаженные вдоль улицы, пропускают мало солнца в комнату. Золотом помазаны только листья резеды, стоящей в горшках на подоконнике, да на полу несколько пульсирующих пятнышек солнца. И ещё взблескивают голенища Юриных сапог, когда он, расхаживая по комнате, приближается к окну. А вот головки сапог у него запылённые. Похоже, он шёл издалека. Лётная школа находится отсюда в двух шагах, значит, их вывезли в лагеря. Куда?.. Об этом спрашивать не полагается, да он и не скажет.
Вале мешают эти мысли, она и так не может сосредоточиться на проклятом учебнике анатомии. Особенно угнетают её латинские названия, в голове сумбур. Она провалит экзамен. Валю бросает в жар и холод. Она самолюбива и к тому же ужасная трусиха — боится экзаменаторов, как девчонка.
С улицы то и дело доносится слабый постук, сопровождаемый тонким скрежетом, царапаньем, — это слепцы идут в школу, занимающую нижний этаж дома. И, не глядя на Юру, Валя знает, как напрягаются его зрачки всякий раз, когда раздаются стук и шорох палки, ощупывающей асфальт мостовой и плитняк тротуара. Насилие болезни или несчастного случая над человеком причиняет ему боль. Мёртвые очи, задранная вкось голова, палочка-щуп возмущают его сильное, здоровое существо, словно злобная несправедливость, с которой он бессилен бороться.
А ещё он не любит цветы в горшках, вдруг вспомнила Валя. Вспомнила, верно, потому, что ветки акаций, тронутые ветром, закачали солнечный луч на листьях резеды. Ненавидит цветы в горшках и вазах и постоянно грозится выбросить их на помойку. Его возмущает насилие над природой растения, которому место в поле и в лесу, а не в комнатной духоте...
Нет, она не выучит, не запомнит — анатомия и так даётся ей трудно, а тут ещё тревожащее Юрино присутствие.
— Ты что же, всю увольнительную намерен тут проторчать? — говорит она нарочито резко.
— Неужели ты никогда не выучишь эти несчастные кости?
— Во-первых, мышцы, а не кости, и, во-вторых, не твоё дело.
— Ну разве можно так готовиться? Зачем ты десять раз долбишь одно и то же! Прочти раз, но внимательно. Как говорит наш инструктор Акбулатов: «Действия в воздухе должны быть быстрыми, но разумными». То же и в любом деле.
— Какая самоуверенность! Что ты вообще понимаешь в медицине?
— А это мы сейчас проверим. — И ловким движением он выхватил у неё учебник. — Мышцы руки?.. — Он закатал рукав зелёной рубашки и стал прощупывать свою сильную загорелую руку, что-то бормоча про себя. — Пожалуйста. — Он вернул ей учебник. — Мышцы руки обеспечивают пять типов движения: вращение, поворот внутрь и наружу, сгибание и разгибание. Мышцы сгибания находятся на внутренней стороне руки, разгибания — на внешней. Мышцы, управляющие поворотом, напоминают винтовую лестницу. «Вращение» по-латыни будет «ротация», следовательно, и мышцы...
— Довольно!.. Довольно!.. — Валя зажала уши. — У тебя чудовищная механическая память.
— Ничего подобного! Просто я стараюсь ухватить смысл, а не слова. Нет ничего хуже зубрёжки...
— Ну, знаешь!..
Она сердится, и немного завидует, и вместе с тем не может не восхищаться его ясным и цепким умом. К тому же вдруг всё запомнила.
Словно оказывая ему величайшее снисхождение, она сказала:
— Ладно. Хочешь, пойдём в парк?
— Давай лучше дома посидим.
Это её удивило — Юра не выносил комнат, всегда стремился на улицу, за город.
— Мне скоро надо в часть,— сказал он в своё оправдание.
— Вас перевели на летние квартиры? — спросила она осторожно.
— Да... Это довольно далеко.
— Как же ты сюда добирался?
— Пешком.
— И обратно пешком?
Он глянул на часы и улыбнулся:
— Нет, бегом.
— Бегом?
— А что такого? Я же неплохо бегаю кроссы...
«Лишь много времени спустя, — рассказывает Валентина Ивановна, — я узнала, что Юре предстояла марафонская дистанция».