Учил я когда-то одну маленькую девочку читать и
писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и
была она большая умница. За каких-нибудь десять дней мы одолели с ней
всю русскую азбуку, могли уже свободно читать и «папа», и «мама», и
«Саша», и «Маша», и оставалась у нас невыученной одна только самая
последняя буква — «я».
И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись.
Я, как всегда, показал ей букву, дал как следует её рассмотреть и сказал:
— А это вот, Иринушка, буква «я».
Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит: - Ты?
— Почему «ты»? Что за «ты»? Я же сказал тебе: это буква «я».
— Буква « ты » ?
— Да не «ты», а «я».
Она ещё больше удивилась и говорит:
— Я и говорю: ты.
— Да не я, а буква «я».
— Не ты, а буква «ты»?
— Ох, Иринушка, Иринушка. Наверное, мы, голубушка, с тобой немного
переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это буква так
называется: «я»?
— Нет, — говорит, — почему не понимаю? Я понимаю.
— Что ты понимаешь?
— Это не ты, а это буква так называется: « ты ».
Фу! Ну в самом деле, ну что ты с ней поделаешь? Как же, скажите на
милость, ей объяснить, что я — это не я, ты — не ты, она — не она и что
вообще «я» — это только буква?
— Ну, вот что, — сказал я наконец, — ну, давай скажи как будто про себя: я. Понимаешь? Про себя.
Как ты про себя говоришь.
Она поняла как будто. Кивнула. Потом спрашивает:
— Говорить?
— Ну-ну... конечно.
Вижу — молчит. Опустила голову. Губами шевелит.
Я говорю:
— Ну, что же ты?
— Я сказала.
— А я не слышал, что ты сказала.
— Ты же мне велел про себя говорить. Вот я потихоньку и говорю.
— Что же ты говоришь?
Она оглянулась и шёпотом — на ухо мне:
- Ты!
Я не выдержал, вскочил, схватился за голову и забегал по комнате.
Внутри у меня уже всё кипело, как вода в чайнике. А бедная Иринушка
сидела, склонившись над букварём, искоса посматривала на меня и жалобно
сопела. Ей, наверное, было стыдно, что она такая бестолковая.
Но и мне тоже было стыдно, что я, большой человек, не могу научить
маленького человека правильно читать такую простую букву, как буква «я».
Наконец я придумал всё-таки. Я быстро подошёл к девочке, ткнул её пальцем в нос и спрашиваю:
— Это кто?
Она говорит:
— Это я.
— Ну вот... Понимаешь? А это буква «я».
Она говорит:
— Понимаю...
А у самой уж, вижу, и губы дрожат, и носик сморщился — вот-вот заплачет.
— Что же ты, — я спрашиваю, — понимаешь?
— Понимаю, — говорит, — что это я.
— Правильно. Молодец. А это вот буква «я».
Ясно?
— Ясно, — говорит. — Это буква «ты».
— Да не «ты», а «я»!
— Не я, а ты.
— Не я, а буква «я»!
— Не ты, а буква «ты»!
— Не буква «ты», господи боже мой, а буква «я»!
— Не буква «я», господи боже мой, а буква «ты».
— Я опять вскочил и опять забегал по комнате.
— Нет такой буквы! — закричал я. — Пойми ты,
бестолковая девчонка! Нет и не может быть такой буквы! Есть буква «я».
Понимаешь! Я! Буква «я»! Изволь повторять за мной: я! я! я!..
— Ты, ты, ты, — пролепетала она, едва разжимая губы. Потом уронила
голову на стол и заплакала. Да так громко и так жалобно, что весь мой
гнев сразу остыл. Мне стало жалко её.
— Хорошо, — сказал я. — Как видно, мы с тобой и в самом деле немного
заработались. Возьми свои книги и тетрадки и можешь идти гулять. На
сегодня хватит.
Она кое-как запихала в сумочку своё барахлишко и, ни слова мне не сказав, спотыкаясь и всхлипывая, вышла из комнаты.
А я, оставшись один, задумался: что же делать? Как же мы в конце концов перешагнём через эту проклятую букву «я»?
«Ладно, — решил я. — Забудем о ней. Ну её. Начнём следующий урок прямо с чтения. Может быть, так лучше будет».
И на другой день, когда Иринушка, весёлая и раскрасневшаяся после игры,
пришла на урок, я не стал ей напоминать о вчерашнем, а просто посадил
её за букварь, открыл первую попавшуюся страницу и сказал:
— А ну, сударыня, давайте-ка почитайте мне что-нибудь.
Она, как всегда перед чтением, поёрзала на стуле, вздохнула, уткнулась
и пальцем, и носиком в страницу и, пошевелив губами, бегло, не переводя
дыхания, прочла:
— Тыкову дали тыблоко.
От удивления я даже на стуле подскочил:
— Что такое?! Какому Тыкову? Какое тыблоко?
Что ещё за тыблоко?
Посмотрел в букварь, а там чёрным по белому написано: «Якову дали яблоко».
Вам смешно? Я тоже, конечно, посмеялся. А потом говорю:
— Яблоко, Иринушка! Яблоко, а не тыблоко!
Она удивилась и говорит:
— Яблоко? Так, значит, это буква «я»?
Я уже хотел сказать: «Ну, конечно, «я». А потом спохватился и думаю:
«Нет, голубушка. Знаем мы вас. Если скажу «я» — значит, опять
пошло-поехало? Нет, уж сейчас мы на эту удочку не попадёмся».
И я сказал:
— Да, правильно. Это буква «ты».
Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду. Даже очень нехорошо
говорить неправду. Но что же поделаешь? Если бы я сказал «я», а не
«ты», кто знает, чем бы всё это кончилось. И, может быть, бедная
Иринушка так всю жизнь и говорила бы: вместо «яблоко» — тыблоко, вместо
«ярмарка» — тырмарка, вместо «якорь» — тыкорь и вместо «язык» — тызык.
А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы
правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки.
